Почему книги Ильфа и Петрова вошли в золотой запас скреп советского общества – Российская газета

rg.ru

На сей раз речь идет о книгах особых. Были книги, которые считаются “более великими“ (скажем, “Тихий Дон“, “Жизнь и судьба“), но не то что более популярных, а просто сравнимых по популярности – не было.

Эти книги не просто разобраны на цитаты. Нет. Они состоят из сплошных цитат, начиная с легендарных названий. Перечислить – не хватит не то что статьи, не хватит всей “Недели“. Словарь Эллочки-людоедки состоял из 30 слов, а сама она со всем своим словарем входила неотъемлемой частью в словарь “советского языка“, на котором говорил весь народ, от работяги до академика.

Вот наугад что вспоминается. “Ключ от квартиры, где деньги лежат“, “великий комбинатор“, “подайте что-нибудь бывшему депутату Государственной думы“, “я старый профессор, бежавший из Московской ЧК“, “грузите апельсины бочками. Братья Карамазовы“, “блюдечко с голубой каемочкой“, “Союз меча и орала“, “человек, измученный нарзаном“, “согласие есть продукт непротивления сторон“, “ремонт провала – чтоб не слишком проваливался“, “Гомер-Мильтон-Паниковский“, “контора “Рога и копыта“, “Антилопа-Гну“, “Гигант мысли, отец русской демократии и особа, приближенная к императору“ (равно применимо к таким антагонистам, как Гайдар и Жириновский), “падал вниз стремительным домкратом“, “товарищ гроссмейстер, конь так не ходит“… Но пора остановиться, хоть и жалко. Впрочем, любой читатель легко продолжит этот ряд сколько хочет.

До 1966 г. (публикация “Мастера“) они были вне всякой конкуренции, но и после явления Булгакова ничуть не уступили – просто подвинулись и разделили с ним пьедестал мемов, расхожих выражений, афоризмов.

Есть афоризмы – готовые анекдоты. Например, ими сыпал Жванецкий (“у меня зарплата хорошая, но маленькая“), великим мастером тут был Ежи Лец (“Зачем пробивать головой стенку? Что ты станешь делать в соседней камере?“). Большинство цитат из “12 стульев“ и “Золотого теленка“ – сами по себе несмешные, более того, вообще непонятные. Смех возникает только потому, что их видят-вспоминают в контексте книг. Это – не просто удачные остроты, это – знакомые мелодии, обрывки музыкальной фразы.

За словами стоит особое Смысловое Пространство, особый язык, особый Мир, “смысловой диалект“, “непереводимая игра слов“, непонятная “посторонним“, “культурным иностранцам“. Так, когда мы говорим с родными или старыми друзьями, можно сказать какую-то абсолютно нейтральную фразу (“Вы уже приехали?“, “А разве тебе не понравилось?“) – и все покатываются, потому что вспоминают, кто, когда и почему это сказал, вспоминают связанные с этой фразой события, она, как ключ, открывает какой-то замок в комнату общей памяти.

Так и “12 стульев“, и “Золотой теленок“ – часть золотого запаса скреп советского общества. Как известно, язык – способ не просто ВЫРАЖЕНИЯ существующих “до языка“ мыслей, но и способ “сочинения“, ПРИДУМЫВАНИЯ мыслей, люди мыслят словами, фразами, мемами. Слова – тело мысли, как нотная запись – тело музыки. Советские люди в значительной мере “мыслили Ильфом – Петровым“, это был их (наш) способ анализа и синтеза, понимания социального мира. Наш способ коммуникации. Наш ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНЫЙ КОД.

Для огромной части современной молодежи (хотя бы тех, кто родился после 1990 г.) эти фразы – не родные, “звучат, да не вспоминаются“, сами эти книги – просто часть школьной программы. И это – вполне естественно.

Дело не в Ильфе – Петрове: просто то, что они выпали из ментального кода нового поколения, – один из многих признаков того, что “величайшая культурная катастрофа“ совершилась, произошел не только социально-экономический и технологический, но и духовный СКАЧОК, РАЗРЫВ – советская культура умерла, тот Пазл распался. И Советский язык – быстро умирающий – скоро, видно, станет совсем мертвым. Русский Язык – т.е. словарь русского языка – естественно, жив, как жива и классическая (“вневременная“, “общечеловеческая“) Русская Литература от Пушкина до Чехова. А вот СОЦИОКУЛЬТУРНЫЙ СЛОВАРЬ советских кодов-смыслов-выражений – быстро отходит.

Ильф и Петров были “эталонными“ советскими писателями. Вне СССР их творчество было бы невозможно. Больше того: сам СССР, “советский строй“ во многом на них опирался.

При этом они не только не были “идейно правильными“, но прямо наоборот – вольно или невольно давали довольно злые сатирические формулы, выворачивавшие наизнанку советскую туфту и пропаганду. Но ИМЕННО ЭТИМ они делали незаменимую вещь для Советской Власти: давали ДЫШАТЬ советским людям, давали Духовный Кислород в бездушном казенном пространстве и тем самым – ПРИМИРЯЛИ с “совком“ в единственно возможной, иронической форме, создавали “советскую экологическую нишу“. Именно поэтому сатира, ирония, юмор были главной формой существования искусства в СССР – и это отлично чувствовали люди, именно поэтому Ильф – Петров, наряду с Булгаковым, Зощенко, а затем – Рязановым, Гайдаем, составляли “иронические скрепы“ Советского Пространства.

Ильф и Петров были “эталонными“ советскими писателями. Вне СССР их творчество было бы невозможно

Поясню на примере. Остап едет в поезде (“поезде времени“, извините за выражение) со своим миллионом в чемоданчике. Пассажиры ласкают языками сладкое слово “миллион“ – рупий, рублей, долларов.

“- Миллион! Понимаете, целый миллион…

Это было слишком. Великий комбинатор гневно заглянул вниз. Но вчерашних пассажиров уже не было. Они сошли… Стоящий у окна новый пассажир равнодушно посмотрел на Остапа и продолжал, обращаясь к двум своим спутникам:

– Миллион тонн чугуна. К концу года. Комиссия нашла, что объединение может это дать. И что самое смешное – Харьков утвердил!

Остап не нашел в этом заявлении ничего смешного. Однако новые пассажиры разом принялись хохотать“.

Новый контекст – новый смысл – новояз – новмильон. Ильф – Петров по-советски благонамеренно пытаются нарисовать плакат: вот оно, старое и новое, на место личного миллиона денег – новый, советский миллион общественных тонн. А вместо плаката получается – карикатура, пародия на плакат. Но… только в такой форме плакат становится удобоваримым, съедобным!

Ведь “новые“ люди вообще на людей мало похожи: они претендуют, что “отлиты из тонн чугуна“, на самом деле сделаны из папье-маше, из серой бумаги, но в любом случае – они не живые. И это – очень заметно.

Но с другой-то стороны – этот Новый Мир, пусть 100 раз фальшиво-пафосно-плакатный – ЕСТЬ! Он – реальность. Иной – НЕТ. И раз этот Мир – реальный, то его надо обжить, сделать модным, манящим.

И самое смешное (“само-ирония“), что вот эту работу и делали Ильф – Петров. Они развенчивали, “опускали“ любые попытки противостоять Новому Миру (“Союз меча и орала“), подчеркивали сексапильность этого Победившего Мира (“девушки… любят молодых, длинноногих, политически грамотных“) и – пропуская через очистной фильтр иронии – как-то оживляли этот бездушный мир. И тем самым оказывались его творцами, со-творцами.